В международном журнале американской академии дерматологии вышла обзорная статья д-ра Р.К.Грин из США, посвященная взаимосвязи между использованием краски для волос и риском развития онкологических заболеваний.
В обзор включили 96 исследований из баз данных PubMed и MEDLINE, опубликованных в период с января 1964 года по март 2025 года, в том числе – 13 проспективных когортных исследований и 83 исследования «случай-контроль».
В большинстве работ сообщалось о прямой зависимости между использованием краски для волос и риском рака молочной железы (РМЖ): у чернокожих женщин, регулярно использовавших темные оттенки перманентных красок, риск эстроген-положительного РМЖ был повышен на 72%, тогда как светлые красители были ассоциированы со значительным увеличением риска РМЖ среди женщин европеоидной расы.
В одном исследовании выявили повышенный риск несерозных опухолей яичников у женщин, подвергавшихся воздействию перманентной краски для волос в предшествующие 12 месяцев.
Хотя в некоторых исследованиях не обнаружили значимой ассоциации применения краски для волос с раком мочевого пузыря, популяционное исследование показало, что риск этого заболевания у женщин увеличивался при использовании краски для волос на протяжении более чем 31 года.
Результаты двух исследований показали, что риск развития злокачественных новообразований (ЗНО) повышен у носителей медленного фенотипа гена NAT2 или специфических генотипов CYP1A2.
Еще в нескольких статьях сообщалось о том, что использование краски для волос матерью на ранних сроки беременности и в период лактации повышало риск развития острого лимфобластного лейкоза у ребенка.
В единственном исследовании выявили повышенный риск развития рака предстательной железы – особенно у мужчин моложе 60 лет, – при использовании красок для волос на протяжении 10 лет и более, начатом до 1980 года.
Также использование красок для волос связывали с повышенным риском гемобластозов (лейкемии, миелодиспластического синдрома и неходжкинской лимфомы) и опухолей мозга (глиомы и мультиформной глиобластомы).
Авторы уточнили, что некоторые данные свидетельствуют о том, что современные составы красок для волос, не содержащие ароматических аминов, «могут не быть сопряжены с тем же уровнем риска, что краски, производимые до 1980х гг».

Д-р Ч.Л.Окори и соавторы из США опубликовали в журнале американской академии дерматологии обзорную статью об отравлениях домашних животных «человеческими» лекарственными препаратами.
В анализ включили 152 случая отравлений питомцев (87 собак и 65 кошек). Наиболее опасными оказались препараты витамина D (37% случаев отравлений), 5-фторурацила (5-ФУ; 25,9%), миноксидила (18,5%), эстрогенов (14,8%) и кортикостероидов (3,7%).
Показатель смертности в результате отравления лекарствами у домашних животных составил 24,3%, при этом наиболее часто к летальному исходу приводила экспозиция препаратами витамина D (56,3% собак погибли), 5-ФУ (62,5% собак) и миноксидила (12,3% кошек).
Чаще всего отравление происходило при проглатывании животными лекарств хозяев (50,7%) и непреднамеренном чрескожном проникновении препаратов (45,4%).
Собаки чаще обнаруживали лекарства в аптечках и разжевывали, а кошки обычно контактировали с препаратами опосредованно, например, при облизывании обработанной лекарственными средствами кожи хозяев или через загрязненные поверхности (например, подстилки).
Авторы работы охарактеризовали природу отравляющего действия «опасных» препаратов: так, 5-ФУ цитотоксичен в отношении быстро делящихся клеток, препараты витамина D нарушают кальциевый обмен, миноксидил оказывает сосудорасширяющее и кардиотоксическое действие, а эстрогены в концентрации ≥1 мг/кг могут вызывать угнетение костного мозга и апластическую анемию.
Отдельно д-р Ч.Л.Окори и соавторы подчеркнули уязвимость кошек к миноксидилу, связанную с недостаточностью глюкуронизации.
Исследователи рекомендовали врачам информировать пациентов о рисках для питомцев при назначении топических препаратов, необходимости тщательно мыть руки после нанесения средства, хранить лекарства в недоступных для питомцев местах.

В журнале о косметической дерматологии вышел новый систематический обзор д-ра К.Джаваида и соавторов из США – статья посвящена побочным эффектам различных средств для маникюра (гель-лак, шеллак, и проч.).
Для обзора отбирали статьи из базы данных PubMed за период с января 2014 по декабрь 2025 года.
Наиболее часто сообщалось о развитии у пациенток, делающих маникюр с покрытием гель-лаками, псориазиформной ониходистрофии, птеригиума ногтя, аллергического контактного дерматита (АКД), онихолизиса, паронихий, псевдопсориатических изменений ногтей и онихомикоза.
На фоне акрилового наращивания ногтей наиболее распространенными побочными эффектами оказались «синдром стертого ногтя» (ониходистрофия), псевдопсориатические изменения, АКД, онихомикоз, онихолизис, околоногтевая экзема и псевдопсориатическая аллергическая ониходистрофия.
Одним из ключевых факторов риска развития осложнений после маникюра авторы обзора назвали использование ультрафиолетового излучения (лампы), выполнение маникюра в домашних условиях, а также воздействие акрилатов и изоцианатов.
Д-р К.Джаваид и соавторы предложили необходимость включить наиболее распространенные аллергены в базовую панель для аппликационных кожных проб и рекомендовать пациентам из группы риска усилить меры фотозащиты.

В крупном зарубежном журнале об исследованиях в дерматологии вышла статья д-ра Дж.Людвигссона и соавторов, посвященная оценке влияния стрессовых факторов в раннем детстве на риск развития псориаза в дальнейшем.
В анализ включили данные 17055 детей из крупного когортного исследования All Babies in Southeast Sweden; отслеживали стрессовые факторы, влияющие на жизнь детей в возрасте 1, 3, 5 и 8 лет.
У 121 участника когорты впоследствии был диагностирован псориаз.
Авторы выяснили, что изменения в структуре семьи, пережитые в первый год жизни, увеличивали риск развития псориаза в 3 раза.
«Развод родителей, смерть в семье и/или появление новых взрослых или новых родных или сводных братьев и сестер, вызывающие острое чувство незащищенности и страха у маленького ребенка, по-видимому, делают его особенно уязвимым, особенно если такие события происходят в первый год жизни», – сообщил д-р Людвигссон. – «Маленькие дети более расположены к ммуномодулирующему воздействию стресса, чем дети старшего возраста и взрослые».
По мнению ведущего автора исследования, повышение концентрации кортизола в ответ на стресс повышает риск развития аутоиммунных заболеваний, в том числе – псориаза.

В зарубежном журнале д-р М.С.Белл и соавторы из США опубликовали результаты рандомизированного клинического исследования (РКИ), посвященного сравнению эффективности гидроколлоидных повязок (ГП) и ежедневного применения вазелиновой мази для заживления кожи после дерматологических операций.
В РКИ приняли участие 146 взрослых (средний возраст 61,9 года; 58% – женщины), которым проводили стандартное иссечение кожных новообразований или микрохирургические операции по Mohs.
Пациентов случайным образом разделили на две группы: участникам первой (72 человека) однократно на 7 дней накладывали ГП, участники второй (74 человека) ежедневно после промывания раны наносили вазелиновую мазь под марлевую повязку.
Внешний вид рубца предлагали оценить самим пациентам по Визуальной аналоговой шкале (ВАШ).
Через 7 дней после операции пациенты из группы ГП более высоко оценили внешний вид рубца по ВАШ (7,4 в сравнении с 6,6 в группе сравнения; p=0,02), но спустя 30 и 90 дней значимых различий между группами уже не определили.
Оценки по ВАШ, данные «ослепленными» врачами-исследователями (дерматохирургами), не различались между двумя группами ни через 7, ни через 30 и 90 дней.
При этом в группе ГП статистически незначимо, но все же чаще наблюдались нежелательные явления послеоперационного периода: кровотечение (у 20,6% больных в сравнении с 8,8% в группе сравнения), расхождение краев раны (6,2% в сравнении с 0%) и боль в области вмешательства (21,2% в сравнении с 12,3%).
Ни одному из пациентов не потребовалась антибиотикотерапия.
В группе ГП значительно большее число пациентов оценили свою повязку как удобную или очень удобную (86,9% в сравнении с 46,8% в группе, применявшей стандартные повязки) и комфортную или очень комфортную (73,8% в сравнении с 48,3%).

На ежегодном конгрессе американского колледжа ревматологии (American College of Rheumatology (ACR) Convergence 2025) д-р Л.Эдер и соавторы из Торонто представили результаты исследования влияния менопаузы на активность псориатического артрита (ПсА).
В исследовании приняли участие 477 женщин с ПсА из проспективной когорты за период с 1978 по 2024 гг., в общей сложности учли данные о 8381 визите к врачу по поводу ПсА, средний период наблюдения составил 12,1 лет.
Перименопаузу определяли как «период за 2 года до и после последней менструации», постменопаузу – как период более 2 лет после последней менструации.
Активность ПсА оценивали с помощью индекса DAPSA, оценки количества болезненных и припухших суставов, индекса PASI, уровня С-реактивного белка и шкалы усталости FACIT.
Результаты показали, что показатели DAPSA в среднем увеличивались в перименопаузе и незначительно снижались в постменопаузе.
Статистический анализ позволил выявить связь между перименопаузой и более высокими показателями DAPSA по сравнению с периодами как до перименопаузы (β = 1,92; p < 0,001), так и в постменопаузе (β = 1,56; p = 0,001).
У больных ПсА отмечались значимо большая болезненность и число припухших суставов и индекса PASI во время перименопаузы.
Исследователи отметили, что повышенная утомляемость в перименопаузальном периоде «лишь частично» была связана с ухудшением показателя DAPSA, объясняя 12-18% его увеличения, в то время как ИМТ не оказывал никакого эффекта на выраженность симптомов.

В международном журнале иммуногенетики д-р Г.Летчуманан и д-р И.-Х.Сэй опубликовали результаты систематического обзора и мета-анализа статей, посвященных ассоциации полиморфизма rs20541 гена интерлейкина-13 (ИЛ-13) с хроническими воспалительными заболеваниями.
В анализ вошли 45 исследований «случай-контроль» из 7 баз данных, с участием в общей сложности 16045 пациентов и 23312 здоровых участников контрольной группы.
Исследовалась взаимосвязь гена ИЛ-13 с атопическими, сердечно-сосудистыми и легочными, аутоиммунными заболеваниями, а также новообразованиями.
Для астмы и других атопических и легочных заболеваний, болезней сердца ассоциаций с однонуклеотидными полиморфизмами исследуемого гена выявить не удалось, однако авторы обнаружили ряд «защитных» ассоциаций полиморфизмов rs20541 в отношении псориаза и глиомы.
Аллель A rs20541 была значимо ассоциирована с повышенным риском хронической обструктивной болезни легких (ХОБЛ) и сниженным риском сердечно-сосудистых заболеваний, псориаза, злокачественных новообразований (ЗНО) в целом и глиомы в частности.
Исследователи пришли к выводу, что ген ИЛ-13 rs20541 является ключевым иммуногенетическим вариантом, оказывающим влияние как через прямые IgE-зависимые механизмы, так и через непрямые регуляторные пути при различных хронических воспалительных заболеваниях.
Эти различия, как и плейотропные и тканеспецифичные функции ИЛ-13, по мнению авторов, помогают объяснить, почему rs20541 определяет как предрасположенность к ряду заболеваний, так и «защиту» от развития других.

В журнале американской академии дерматологии вышли результаты ретроспективного исследования взаимосвязи между уровнем половых гормонов и течением псориаза у женщин, выполненного д-ром Ш.Р.Липнер и соавторами из США.
В анализ включили данные 21008 пациенток с псориазом и здоровых представительниц контрольной группы из базы TriNetX.
Между женщинами с установленным диагнозом «псориаз» и без него не выявили различий в средних уровнях эстрадиола (119,6 в сравнении с 143,8 пг/мл; P = 0,205) и тестостерона (45,6 в сравнении с 45,9; P = 0,943).
В то же время у пациенток с псориазом определяли достоверно более низкий уровень прогестерона (7,59 в сравнении с 9,4 нг/мл; P < 0,0001) и дегидроэпиандростерона (ДГЭА; 144,9 в сравнении с 150,7 мкг/дл; P = 0,019), чем у здоровых сверстниц.
По мнению д-ра Ш.Р.Липнер, полученные результаты позволяют предположить, что прогестерон и ДГЭА играют некую роль в патогенезе и течении псориаза, эстроген же и тестостерон, по-видимому, не оказывают такого влияния.
Авторы исследования заметили, что «врачи могут информировать пациенток о том, что колебания уровней половых гормонов способны влиять на риск развития, тяжесть течения или симптомы псориаза», однако «пока недостаточно данных для разработки конкретных терапевтических рекомендаций» на основе этих результатов.

В зарубежном журнале для детских дерматологов д-р А.Саваж и соавторы опубликовали результаты когортного исследования, посвященного долгосрочным исходам склероарофического лихена (САЛ) вульвы, дебютировавшего до пубертата.
В ретроспективный анализ включили данные из 135 медицинских карт 68 женщин с диагнозом «САЛ вульвы», впервые установленным до менархе, также проводили дерматологический осмотр пациенток и анкетирование с использованием Индекса качества жизни при заболеваниях вульвы (Vulvar Quality of Life Index, VQLI).
Средний возраст участниц на момент установки диагноза составил 7,5 лет, средняя продолжительность наблюдения – 12,8 года.
Ремиссии заболевания достигли 62% пациенток.
У соблюдавших рекомендации врача по лечению женщин ремиссия была достигнута в 92,3% случаев, у тех, кто придерживался рекомендаций частично или пренебрегал терапией – в 56,6% случаев.
Приверженность лечению снижалась к раннему подростковому возрасту (относительно периода до менархе).
У пациенток, соблюдавших режм лечения, структурные нарушения вульвовагинальной области отмечались на 60% реже.
Кроме того, показатели VQLI свидетельствовали о значимо лучшем качестве жизни при хорошей приверженности лечению (средний балл 1,6/45) в сравнении с частичным или полным несоблюдением режима терапии (средний балл 5,2/45).

В журнале американской академии дерматологии опубликовали результаты продольного когортного исследования, выполненного д-ром Я.М.Акиска и соавторами из США и посвященного оценке распространенности, заболеваемости и факторов риска дерматологических заболеваний у ВИЧ-инфицированных в эпоху антиретровирусной терапии (АРВТ).
В анализ включили данные 11738 взрослых с ВИЧ за период с 2011 по 2023 год.
Дерматологические заболевания идентифицировали по кодам МКБ-9/10 – инфекции, воспалительные заболевания кожи или злокачественные новообразования (ЗНО) кожи.
Результаты показали, что у 49,4% участников был установлен как минимум один «дерматологический» диагноз, в 41,4% случаев это были инфекционные дерматозы.
За период 2011 по 2024 год заболеваемость ВИЧ-положительных лиц дерматозами снизилась – причем как инфекционными (с 463 до 41 случая на 1000 человек), так и воспалительными (с 306 до 62 случаев на 1000 человек), и ЗНО кожи (с 31 до 6 случаев на 1000 человек), все p < 0,0001.
Регрессионный анализ выявил, что у ВИЧ-инфицированных женщин более чем в 6 раз выше, чем у мужчин, был риск развития ЗНО кожи.
К факторам риска развития дерматозов на фоне ВИЧ-инфекции отнесли низкий наименьший уровень CD4, более старший возраст, государственную программу медицинского страхования в США (т.е. худшую доступность медицинской помощи) и наличие оппортунистических инфекций.