В дерматологическом журнале американской медицинской ассоциации вышла статья д-ра Р.К.Андерсена и соавторов из Дании, Швеции и США – в работе приводится оценка показателей ремиссии и прогрессирования гнойного гидраденита (ГГ) «в условиях сообщества» (т.е. во внегоспитальных условиях).
В проспективном когортном исследовании использовали данные 10-летнего наблюдения за тяжестью заболевания ГГ в муниципальной когорте, сформированной посредством отбора на основании результатов анкетирования в ходе Danish General Suburban Population Study (Датское исследование общего населения пригородов) в период с 2010 по 2013 год.
Тяжесть заболевания оценивали с использованием модифицированной шкалы Хёрли.
В анализ вошли данные 107 пациентов с ГГ (средний возраст 47,1 год; 82,2% – женщины).
На момент включения у 57 пациентов (53,3%) наблюдалась легкая, у 20 (18,7%) – среднетяжелая и у 30 (28,0%) – тяжелая форма заболевания.
За период наблюдения у 16,9% пациентов с ГГ легкого и среднетяжелого течения болезнь спрогрессировала (13,0% – до тяжелой формы), а еще у 71% всех пациентов, наоборот, отмечалось улучшение (в 63,6% случаев – до полной ремиссии).
Стратифицированный по исходной тяжести анализ показал, что полной ремиссии достигли 73,7% пациентов с легкой, 60% – со среднетяжелой и 46,7% – с тяжелой формой заболевания.
Регрессионный анализ Кокса не выявил каких-либо демографических факторов на момент включения, способных влиять на развитие заболевания при последующем наблюдении.
Полученные данные, по мнению исследователей, свидетельствуют о том, что госпитальные данные могут неточно отражать исходы ГГ среди пациентов в неклинических условиях, а «естественное» течение заболевания вне больницы является более благоприятным, чем предполагалось ранее.

В международном журнале женской дерматологии вышла статья д-ра Ч.Чайябутр и соавторов из Таиланда, посвященная сравнению эффективности метотрексата, циклоспорина и ацитретина в лечении псориаза.
В исследовании приняли участие 338 больных псориазом, в общей сложности прошедших 473 курса лечения: 239 курсов метотрексата (50,5%), 123 курса ацитретина (26%) и 111 курсов циклоспорина (23,5%).
Через год после начала терапии доля пациентов, достигших показателя индекса PASI ≤ 2, была выше при лечении метотрексатом (30,6%) и циклоспорином (22,2%) в сравнении с ацитретином (9,5%).
Для показателя PASI ≤ 4 метотрексат (57%) и циклоспорин (47,2%) также продемонстрировали большую эффективность, чем ацитретин (34,9%).
Аналогичные результаты прослеживались и спустя год, и 3 года после начала лечения.
Многопараметрический анализ позволил определить, что высокий исходный показатель PASI значимо снижал эффективность как метотрексата, так и циклоспорина.
Для метотрексата значимым фактором снижения эффективности также оказался высокий индекс массы тела (ИМТ), в то время как для ацитретина ключевыми факторами снижения эффективности являлись, по-видимому, вовлечение кожи волосистой части головы и мужской пол.
Курсы лечения метотрексатом до прерывания (drug survival) были наиболее длительными, причем больший возраст на момент дебюта псориаза и отсутствие предшествующего лечения системными препаратами оказались ассоциированы с большей продолжительностью (а, стало быть, переносимостью) терапии.
Напротив, высокий ИМТ и психиатрические коморбидности были связаны с более ранним отказом от продолжения курса лечения.

В журнале европейской академии дерматологии и венерологии вышла статья д-ра Ю.Чжана и соавторов из Китая – обсуждается взаимосвязь между растительной диетой и риском развития розацеа.
В когортном исследовании приняли участие 198557 человек из базы данных UK Biobank, ни у одного из них на момент включения не было розацеа.
Рацион питания участников исследования оценивали с помощью 3 индексов: PDI (plant-based diet index, общий индекс растительной диеты), hPDI (healthful plant-based diet index, индекс здоровой растительной диеты), uPDI (unhealthful plant-based diet index, индекс нездоровой растительной диеты). Эти показатели рассчитывали на основании заполненных участниками опросников по суточному рациону – в ходе анкетирования учитывали 17 групп пищевых продуктов.
Средний период наблюдения составил 13,46 лет, при этом было зафиксировано 1075 новых случаев розацеа.
Увеличение показателей PDI и hPDI на каждые 10 баллов у отдельно взятого участника оказалось связано со снижением риска развития розацеа на 16% (95% ДИ: 0,76-0,94) и 9% (95% ДИ: 0,82-1,00) соответственно, тогда как каждое 10-балльное увеличение uPDI было ассоциировано с повышением этого риска на 12% (95% ДИ: 1,02-1,24).
По сравнению с участниками в самом низком квинтиле PDI, у участников в самом высоком квинтиле имели более низкий риск развития розацеа (ОР 0,78; 95% ДИ: 0,63-0,95).
У участников в высшем квинтиле uPDI наоборот риск розацеа был выше, чем у тех, кто находился в самом низком квинтиле по этому показателю (ОР 1,23; 95% ДИ: 1,02-1,48).
Исследователи пришли к выводу, что растительная и, в частности, здоровая, сбалансированная растительная диета снижают риск розацеа, в то время как нездоровый рацион, даже растительный, повышает этот риск.

В зарубежном журнале для психиатров д-р И Рен и соавторы из Китая опубликовали результаты экспериментального исследования, посвященного изучению механизмов развития поведения, подобного депрессии и тревоге при длительном введении изотретиноина молодым лабораторным мышам.
В ходе исследования у мышей, которым длительно вводили изотретиноин, наблюдались патологические изменения в префронтальной коре и гиппокампе.
С помощью РНК-секвенирования и нетаргетной метаболомики авторам удалось охарактеризовать особенности изменений гиппокампа и префронтальной коры.
Так, в префронтальной коре 2 гена (Nmb и Pmch) в рамках каскада взаимодействий нейроактивных лигандов и рецепторов положительно коррелировали с «депрессивным» поведением у мышей; в гиппокампе 2 гена (Pomc и Gh) в том же каскадном пути коррелировали с «тревожным» поведением.
Также исследователи описали 6 метаболитов, ассоциированных с каскадом взаимодействия нейроактивных лигандов и рецепторов – аденозин (гиппокамп); тирамин, таурин, N-ацетиласпартилглутаминовая кислота (NAAG) и АДФ в префронтальной коре и таурин в сыворотке крови были связаны с «депрессивным» поведением, таурин в префронтальной коре также оказался ассоциирован с «тревожным».
Для подтверждения находок провели повторный метаболомный анализ данных пациентов с депрессией, чтобы определить, повышены ли и у них уровни таурина в плазме. Уровни оказались значимо повышены относительно здоровых сверстников из группы контроля.
Полученные данные, по мнению исследователей, проливают свет на биомеханизмы, лежащие в основе индуцированной изотретиноином депрессии, и могут быть полезны для изыскания потенциальных мишеней для смягчения этих нежелательных явлений на фоне терапии.

На ежегодном съезде американских дерматохирургов в Чикаго, который прошел 13-16 ноября 2025 года, д-р А.Нихал из Алабамы представил результаты исследования, посвященного оценке точности ChatGPT в диагностике злокачественных новообразований (ЗНО) кожи.
Для эксперимента отобрали 900 клинических изображений из публичной базы данных Fitzpatrick17k, включая по 50 изображений каждой из 18 исследуемых нозологий (4 – ЗНО кожи, 1 – предраковое состояние и 13 — доброкачественные).
Каждое изображение загружали в ChatGPT-4o одновременно с 3 вопросами:
1) Это рак?
2) Что это?
3) Какие 3 диагноза наиболее вероятны?
Результаты показали, что ChatGPT правильно определил 86% поражений как злокачественные или незлокачественные со специфичностью 91,4% и чувствительностью 68,5%.
Наблюдалась значительная вариабельность чувствительности в зависимости от диагноза: для меланомы этот показатель составил 80%, тогда как для злокачественного лентиго – только 58%.
Специфичность также значительно различалась: состояния, напоминающие сыпь, например, экзема и себорейный дерматит, всегда считались ChatGPT «не раком», тогда как доброкачественные образования – пиогенные гранулемы, себорейные кератомы, – правильно «узнавались» в 60-80% случаев.
Общая положительная и отрицательная прогностическая ценность ChatGPT для доброкачественных образований составила 71% и 90,4% соответственно.
При анализе топ-3 диагнозов первое предположение модели оказалось верным в 46,9% случая, а правильный диагноз присутствовал в топ-3 в 63,8% случая.
Исследователи заключили, что ChatGPT демонстрирует высокую специфичность и умеренную общую диагностическую точность, но его производительность неравномерна по различным диагнозам и типам новообразований кожи, что может вводить пациентов в заблуждение.
Способность модели лучше идентифицировать высыпания по сравнению с объемными образованиями также создает потенциальный риск для пользователей.
Полученные данные, по мнению авторов, подчеркивают необходимость информирования пациентов об ограничениях подобного «ИИ-скрининга» и важности профессионального осмотра дерматологом.

Д-р К.Ёсихара и соавторы из Японии опубликовали в зарубежном журнале, посвященном проблемам медицинской микробиологии, результаты исследования in vitro эффективности антисептических средств против Cutibacterium acnes.
Безрецептурные препараты, содержащие дезинфицирующие средства и антисептики, как указали авторы работы, «иногда используются для лечения акне в связи с их доступностью, широким спектром действия и низкой вероятностью развития резистентности».
В исследовании использовали штамм C.acnes ATCC6919 и восемь клинических изолятов с различными генотипами, полученных от пациентов с акне.
Из антисептиков оценивали активность бензетония, хлоргексидина, резорцина, гомосульфамина, изопропилметилфенола и оланексидина.
Бактерицидную активность оценивали посредством кинетического анализа времени уничтожения (time-kill kinetic assay).
Бензетоний, хлоргексидин, изопропилметилфенол и в особенности оланексидин продемонстрировали высокую эффективность в отношении C.acnes.
Однако в условиях in vitro, имитирующих акне, т.е. с добавлением искусственного кожного сала, бактерицидная эффективность антисептиков значимо снижалась.

В журнале американской академии дерматологии вышла статья д-ра Л.Го и соавторов из Чанчуня (КНР), посвященная долгосрочным клиническим исходам интермиттирующей пульс-терапии глюкокортикоидами (ГКС) в комбинации с микофенолата мофетилом (ММ) у больных ювенильным дерматомиозитом (ЮДМ).
Авторы уточнили, что в Первой клинической больнице Цзилинского университета врачи более 10 лет используют эту схему в качестве терапии первой линии.
В исследовании проанализировали данные 28 пациентов с ЮДМ, соответствующих критериям Бохана и Питера (2006) или классификационным критериям EULAR/ACR (2017) за период с 1 мая 2014 по 31 мая 2025, продолжительност наблюдения составляла не менее 4 лет.
Все пациенты прошли 7-9 курсов внутривенной пульс-терапии метилпреднизолоном (20-30 мг/кг/день в течение 3 дней подряд за курс) в комбинации с ММ (500-600 мг/м² 2 раза в день).
Гидроксихлорохин добавляли к схеме при показателях активности заболевания ≥5 баллов (61% пациентов), внутривенное введение иммуноглобулина – при сохранении слабости мышц или высыпаний после 3-4 курсов пульс-терапии или тяжелых исходных симптомах (32% пациентов).
Все пациенты получали витамин D (800 МЕ) и кальций (600 мг) ежедневно без применения других иммунодепрессантов или таргетных препаратов.
Из 28 пациентов (медиана возраста на момент диагностики 7,0 лет) все завершили участие в исследовании, а 26 – достигли полного выздоровления в среднем за 10 месяцев, ремиссии – в среднем за 35,5 месяцев.
Средняя продолжительности наблюдения составила 61 месяц, за это время ЮДМ рецидивировал у 18% (5 больных).
Ни у одного пациента не развился кальциноз или интерстициальное поражение легких.

В журнале американского гериатрического общества д-р Я.Янтти и соавторы из Финляндии опубликовали статью, посвященную распространенности и диагностике розацеа у пациентов старшей возрастной группы.
В ретроспективном когортном исследовании приняли участие родители пациенты из Северной Финской когорты, все – 1966 года рождения.
После осмотра кожных покровов дерматологом, участникам предлагали заполнить анкету о состоянии здоровья.
Также в электронных медицинских картах участников за период с 1996 по 2018 год исследователи «искали» диагноз розацеа.
Из 1306 участников, проживающих в районе Оулу (Финляндия), 552 человека (средний возраст 78,4 года) прошли полный осмотр кожи и были включены в анализ. Из этого числа розацеа при осмотре выявили у 137 участников (24,8%), но только 10 из них (7,3%) упомянули о том, что ранее им диагностировали розацеа, и только у 3 (2,2%) в медицинской карте сообщалось о таком диагнозе.
Среди 415 участников без розацеа при осмотре доли тех, кто сообщал о розацеа в анамнезе или имел записи в больничных картах, составили 2,2% и 0,5% соответственно.
По мнению авторов, причина гиподиагностики розацеа связана с тем, что видимые признаки этого заболевания – покраснение или телеангиэктазии, – часто «воспринимаются врачами как нормальные признаки старения или игнорируются как просто косметическая проблема».

В зарубежном журнале об инфекционных болезнях д-р М.Аншори и соавторы опубликовали систематический обзор и мета-анализ публикаций, посвященных эпидемиологии кожных заболеваний у ВИЧ-инфицированных.
В анализ включили 145 исследований с общим участием 41285 ВИЧ-положительных пациентов; из этого числа у 28448 были выявлены болезни кожи.
Большинство пациентов в выборке были взрослыми мужчинами из Южной Азии, Северной Америки, Западной Европы или Западной Африки.
Среди 60064 зарегистрированных случаев болезней кожи у ВИЧ-инфицированных наиболее часто «встречались» кандидоз ротовой полости (8,88%), дерматофитии, себорейный дерматит, бородавки и опоясывающий лишай.
Мета-анализ позволил определить, что распространенность кожных болезней у ВИЧ-инфицированных составляет около 76% (95% ДИ: 72-81%).

В зарубежном аллергологическом журнале д-р С.Менг и соавторы из США опубликовали статью, посвященную изучению двусторонней взаимосвязи между себорейным дерматитом (СД) и заболеваниями, связанными с нарушением эпителиального барьера (ЗЭБ).
В ходе ретроспективного когортного исследования авторы проанализировали данные 5083689 пациентов из крупной американской базы медицинского страхования за период с 1 января 2016 года по 30 июня 2022 года.
Среднее время наблюдения составило 3,25 года, а общее время наблюдения превысило 16 миллионов человек-лет.
Регрессионный анализ показал, что риск развития СД повышался после выявления у пациента различных ЗЭБ: атопического дерматита (ОР 2,46; 95% ДИ: 2,40-2,53), гнездной алопеции (3,47; 3,24-3,71), контактного дерматита (1,92; 1,88-1,96), псориаза (2,62; 2,54-2,69), розацеа (2,84; 2,78-2,90), гидраденита (1,79; 1,63-1,97), риносинусита (1,34; 1,32-1,35), пищевой аллергии (1,47; 1,42-1,54), целиакии (1,55; 1,43-1,68) и синдрома сухого глаза (1,54; 1,52-1,56).
Риск же развития ЗЭБ после первичного выявления СД оказался схожим, наиболее значительно повышался для псориаза (3,52; 3,42-3,61), розацеа (2,85; 2,79-2,92) и гнездной алопеции (2,81; 2,61-3,03).
Исследователи сочли, что полученные ими результаты служат подтверждением «теории эпителиального барьера» как общего звена в патогенезе ЗЭБ не только на уровне кожи, но и в отношении эпителия дыхательной системы, желудочно-кишечного тракта или глаз.