Жан Батист Эмиль Видаль родился в Париже 18 июня 1825, учёбу он начал в лицее Кондорсе, одном из четырёх наиболее старых и лучших парижских лицеев. Затем со своими родителями он переехал в Тур, где начал медицинское образование, которое окончил уже в Париже. Видаль учился и писал диссертацию среди выдающихся врачей своего времени. Среди его учителей были Арман Труссо, Жан Крювелье, Габриель Андрал, Жан Батист Буйо, Альфред Вельпо, Поль Пьер Брока, которые сформировали и развили его клиническое мышление.

При этом Видаль не был прямым последователем того или иного известного врача, чтобы иметь возможность получить «в наследство» кафедру или клинику. В начале своей карьеры, чтобы занять место в парижском медицинском мире, он обратился к частной практике в обеспеченных слоях общества. Безупречный в своём внешнем виде и поведении, любящий общество парижских салонов, где отвечали ему отвечали взаимностью, он добился известности и успеха. О нём писали: «...один из самых привлекательных мужчин своего поколения. Чёрные усы и слегка тусклый цвет лица придавали ему смутный оттенок экзотики, наводили на мысли об испанских корнях. Несмотря на ряд серьёзных болезней, он всё ещё сохранял молодость и отличную свежесть духа. Его манеры были совершенными для городской жизни, его общества искали в парижских салонах».

Начало карьеры Видаля связано с общей терапией и педиатрией. Свои клинические наблюдения он постоянно докладывал на анатомическом обществе, и эта активность привела к тому, что он был назначен секретарем общества, а затем и вице-президентом. Одновременно с этим он состоял в биологическом обществе и в медицинском обществе больниц, на которых он также часто имел честь представлять доклады и участвовать в обсуждениях.

Уважаемую должность штатного врача парижских больниц Видаль получил в 1861, а в 1867 он стал начальником медицинской службы больницы св.Людовика. Именно это последнее назначение позволило ему внести наибольший вклад в общую медицину, хирургию и дерматологию. Плавный ход его жизни в медицинском и светском мире прерывался болезнями и несчастными случаями - в 1867 авария его экипажа и, как результат, травма позвоночника, в 1872 - плеврит, в 1878 - кожная форма сибирской язвы, в 1884 - рожа кожи головы. Из всех этих неприятностей Видаль всегда выходил более энергичным и более активным. 

Видаль был достойным преемником Алиберта, Девержи и Арди. Став главой медицинской службы в больнице св.Людовика, он как не пренебрёг следованию урокам старых мастеров, так и продолжил развивать дерматологию. В 1873 он продемонстрировал заразность содержимого пустул эктимы и снижение активности инокуляционной жидкости при последовательных самозаражениях, в 1876 доказал, что жидкостью от эпидемической пузырчатки новорожденных можно заразить взрослых.

В 1877 он резюмировал все свои исследования по инокуляции некоторых дерматозов, в частности импетиго, герпеса, эктимы, эпидемической пузырчатки новорожденных. Затем появляются сообщения о скрофулодерме, розацеа, эпителиомах, очаговой алопеции, экземе, крапивнице, паразитарных поражениях кожи, проказе, которую он провозгласил заразной (мнение, которое не было принято французской медицинской общественностью). Среди его заметных работ - о генерализованной склеродермии, грибкой экземе, онихомикозе, генерализованных телеангиэктазиях, пигментной ксеродерме. 

Современники отдавали должное его лечению: его рецепты были образцами ясности, точности и скрупулёзности. Мелочи в рецептах XIX века решали многое, мало кто умел должным образом комбинировать компоненты при местном лечении, поэтому изобретательский дух и удачные находки восхищали его учеников. Он лечил воспалительные заболевания хлоратом калия (слабый антисептик), при проказе применял масло чаульмугры (согласно восточноиндийской легенде царь Бенареса Рама излечился от с лепры с помощью этого растения), при хронической крапивнице - соли хинина; он был одним из организаторов лечения дерматозов пластырями задолго до того, как исследования Унны обобщили и усовершенствовали их применение. 

Основным предметом его исследований на протяжении всей карьеры были, несомненно, вопросы туберкулёзной и красной волчанок. Его взгляды на эти болезни со временем эволюционировали: он отказался от своих старых представлений об идентичности вульгарной волчанки и красной волчанки, и поэтому провозгласил последний дерматоз отдельной болезнью с отличной природой, которая на тот момент ещё не была известна. Именно в связи с волчанками в истории остался довольно оригинальный метод лечения, широко применяемый Видалем.

Хотя основная идея метода линейной квадратной скарификации принадлежала не ему, он с энтузиазмом принял этот метод и постоянно модифицировал его. Исходно метод применялся для предотвращения распространения вульгарной волчанки и заключался в скарификации патологических тканей с захватом нескольких мм здоровых тканей. Затем метод стал применяться для лечения различных вариантов красной волчанки, розацеа, телеангиэктазий, себореи, сикоза и келоидов. Видаль проводил знаменитые скарификации (от 60 до 80 пациентов) каждый четверг в окружении своих студентов и иностранных врачей. 

Видаль так описывал методику: «Я не использую общую анестезию; даже местная анестезия используется только для очень чувствительных пациентов. Используемый инструмент представляет собой тонкий прямой клинок, который заканчивается острием под 55°. Он держится деликатно, как пишущая ручка, между пальцами без давления. Во время операции оценивается консистенция ткани. Параллельные разрезы производятся как можно ближе друг к другу. Затем следуют косые разрезы, образующие сетчатый рисунок. Важно проникать в ткани так глубоко, пока не обнаруживается характерное сопротивление здоровых тканей. Необходимо удалять пораженные участки, в том числе с захватом около 5 мм окружающих нормальных тканей. Через три-четыре дня область лечения начинает заживать и поверхность гранулирует. После пяти или шести процедур отмечается тенденция к излечению. Иногда этого достаточно. В среднем требуется как минимум десять скарификаций. Скарификация является менее болезненной процедурой, чем применение каустических средств. Боль не длится более 30 минут. Более того, конечные результаты превосходны. Если лечить застарелую волчанку таким образом после применения каустических средств, получается розовый рубец, который выглядит тонким и почти блестящим.»

Брок вспоминал, как проходили скарификации: «Два операционных стола, один для руководителя отделения, другой для интерна, были заняты в течение утра пациентами, которые быстро сменяли друг друга. Видаль, считая, что особенно необходимо действовать очень быстро, мало заботился об обеспечении немедленного гемостаза: кровь обильно окрашивала подушки и простыни, на которых лежали пациенты, и их приходилось менять несколько раз за утро. Зрелище было пугающим для пациентов, которые готовились пройти эту операцию впервые и не знали, что лечение, особенно при волчанке, которая была основным показанием, требовало к тому же нескольких сеансов; но Видаль имел такую веру в скарификацию, что делился ею со своими пациентами, и они уверенно шли на эти кровавых вмешательства.»

Ученики Видаля испытывали смешанные чувства в его адрес. Он был добросовестным, дотошным и терпеливым наблюдателем. Обычно он тщательно и медленно осматривал своих пациентов, иногда возвращаясь к уже осмотренным участкам кожи, чтобы найти какие-то детали, которые первоначально ускользнули от него. Медлительность этого обследования иногда делала пациентов и студентов нетерпеливыми. После оглашения диагноза следовало скучное и убедительное обоснование или его не было вовсе. Его способность к диагностике была поистине чудесной, его ученики восхищались непогрешимой точностью диагноза. В общении с интернами он был довольно лаконичен, порой резок и авторитарен; но если ученик, действительно хотел работать, то обнаруживал, что под этим начальственным образом, спрятано доброе сердце, стремящееся проложить путь трудолюбивым врачам, облегчить их работу и даже помочь в трудных жизненных ситуациях.

Сабуро, стажёр Видаля в 1889 охарактеризовал своего учителя как «человека с резким характером и с деспотичным, очень сварливым отношением к стажёрам, которые ничего не знали в дерматологии; в начале Видаль сделал мою жизнь настолько тяжёлой, что однажды я попросил о смене своей стажировки, он сразу же смягчился и стал намного добрее ко мне». 

Хотя Видаль был прежде всего клиницистом, он понимал одним из первых во Франции истинное значение патологической анатомии в дерматологии. Все его ученики знали про знаменитый шкаф, заполненный тщательно промаркированными коробками, в которых хранились гистологические препараты, к сожалению, не всегда превосходного качества, полученные от самых разных сотрудников. Эту коллекцию он считал очень ценной и постоянно стремился её обогатить. Его план состоял в том, чтобы переделать всю патологическую анатомию кожи.

Исходя из уровня развития микроскопической техники, это была невыполнимая задача, но его попытки не были полностью бесплодными, о чём свидетельствуют его работы о патологической анатомии пузырчаток, контагиозного моллюска, крапивницы, волчанки, очаговой алопеции, эксфолиативного дерматита, акне и грибовидного микоза. Благодаря ему и его современникам дерматовенерологическая школа больницы св.Людовика смогла вернуться на передовые позиции в Европе и с достоинством принять в 1889 первый международный дерматологический конгресс.