Результаты канадского когортного исследования, опубликованные в The Journal of Rheumatology, показали, что среди взрослых больных псориатическим артритом (ПсА) 11,8% требуется хотя бы одна реконструктивная операция на суставах.
«Несмотря на оптимально подобранную терапию, направленную на достижение контроля над системным воспалением и сохранении функции сустава, определенному проценту пациентов с ПсА все равно требуется хирургическое вмешательство на суставах», – сообщил д-р T. S.H. Kwok из Университета Торонто.
В продольное исследование были отобраны 1574 пациента старше 18 лет с диагнозом ПсА, установленным в период 1978-2019 гг. Из этого числа, 185 (11,8%) больных за период исследования подверглись 379 хирургическим операциям по поводу ПсА.
Наиболее часто пациентам с ПсА выполняли артродез и артропластику (по 27% соответственно). Только 41% приводили к восстановлению функции сустава – в 59% случаев хирурги «жертвовали» пораженным суставом; 57 операций являлись ревизионными.
Д-р T. S.H. Kwok и его коллеги установили факторы риска, влияющие на вероятность того, что в дальнейшем пациенту с ПсА потребуется хирургическое вмешательство. На основании мультивариантного анализа данных 1018 пациентов ученые выяснили, что предполагаемая необходимость операции выше у пациентов с большим количеством пораженных суставов (HR, 1,03; P < 0,001), при наличии болезненности и припухлости в области сустава (HR, 1,04; P < 0,01), а также у больных с вовлечением ногтей (HR, 2,01; P < 0,001). Среди прочих факторов риска ученые назвали высокие баллы по результатам анкеты Health Assessment Questionnaire, ускоренную СОЭ и положительный результат типирования HLA-B27.
Более высокие баллы по шкале оценки тяжести течения псориаза (Psoriasis Area Severity Index), напротив, оказались ассоциированы с пониженным риском необходимости хирургических операций (HR, 0,88; P < 0,002). Терапия биологическими препаратами не оказывала значимого влияния на здоровье суставов больных ПсА.
Канадские исследователи указывают на некоторые ограничения своей работы: так, не исключено, что некоторые центры, на базе которых выполнялись операции, завышали их количество за счет учета аналогичных вмешательств, выполненных по поводу других заболеваний суставов (например, дегенеративного артрита). Тем не менее, авторы убеждены в ценности полученных выводов «[тем более, что их] исследование закончилось перед началом пандемии COVID-19, что повышает внешнюю достоверность результатов».

Польские исследователи выяснили, как определенные группы потребляемых продуктов питания влияют на выраженность симптомов акне у девушек в возрасте 14-20 лет и на ассоциированное с акне качество жизни.
В исследование ученых из Варшавского университета естественных наук были включены 848 девушек-добровольцев из 1370 отобранных, все участницы являлись ученицами одной из случайно отобранных 38 школ по всей Польше. Критериями включения были женский пол, польская национальность, факт обучения в старшей школе, возраст от 14 до 20 лет.
Участницам предлагали заполнить несколько опросников для оценки предполагаемого качества жизни с акне (анкета AQoL, шкала SOCQOL, опросник ADQ, индекс CADI). Рацион участниц оценивали с помощью опросника Acne-FFQ, в котором девушкам предлагалось ответить на вопросы о частоте употребления в пищу тех или иных групп продуктов, предположительно ассоциированных с развитием акне. Участниц, «пропускавших» вопросы анкетирования или дававших неубедительные/недостоверные ответы польские ученые исключали из исследования.
Выяснилось, что значимых различий в рационе у девушек с различной субъективной оценкой уровня жизни в связи с акне по шкале AQoL, SOCQOL не было (p > 0.05). Показатели индекса CADI, который используется для оценки ухудшения качества жизни больных с акне, впрочем, выявили следующие закономерности: качество жизни, ассоциированное с наличием симптомов акне, снижено у девушек, чаще употребляющих фаст-фуд (p = 0.0450; R = 0.0688), соленые закуски (p = 0.0342; R = 0.0727) и шоколадные конфеты (p = 0.0147; R = 0.0837).
Молочные продукты, кроме собственно молока, наоборот, при регулярном употреблении были ассоциированы с меньшим снижением качества жизни (p = 0.0414; R = ?0.0701), что, по мнению J. Rudzi?ska and D. G??bska, может свидетельствовать о «противоугревых» свойствах молочных напитков, в частности, напитков из ферментированного молока. Такие свойства, как предполагают польские исследователи, могут быть обусловлены высоким содержанием в молочных напитках пробиотиков, а также чудодейственным влиянием кальция и молочного жира на психику. В своей работе авторы цитируют исследования, посвященные роли употребления молочных напитков в снижении общего уровня стресса, гневливости и заболеваемости психическими расстройствами у любителей таких напитков (но не собственно молока).

На конференции дерматологов, косметологов и пластических хирургов в Орландо, Флорида д-р K.S. Marathe из детского госпиталя в Цинциннати «предостерегла» коллег от часто совершаемых американскими дерматологами ошибок в диагностике и лечении экстренных состояний у детей.
Д-р K.S. Marathe представила случай развития DRESS-синдрома (лекарственная сыпь с эозинофилией и системными симптомами) у девочки через 3 недели после завершения лечения триметопримом/сульфометоксазолом; реакция лекарственной гиперчувствительности характеризовалась выраженным повышением уровня печеночных трансаминаз и отеком лица, который, со слов K.S. Marathe, при этом синдроме «чаще наблюдается у взрослых, чем у детей».
«Чаще всего к развитию DRESS-синдрома приводят противоэпилептические препараты, на втором месте – антибиотики, в частности, триметоприм», – заметила д-р K.S. Marathe. – «Впрочем, иной раз триггер-фактор определить сложно; я наблюдала случай развития DRESS-синдрома в ответ на внутривенное контрастное вещество».
K.S. Marathe посоветовала врачам при подозрении на DRESS-синдром в первую очередь выполнить лабораторные анализы, причем не только в остром периоде, но и после исчезновения сыпи. В перечень анализов, по мнению д-ра, следует включить ОАК, ОАМ, уровень печеночных ферментов, креатинина, гормонов щитовидной железы, а также анализ на вирус герпеса 6 типа.
В качестве еще одной «ахиллесовой пяты» американских педиатров и дерматологов д-р K.S. Marathe выделила синдром Стивенса-Джонсона (токсический эпидермальный некролиз). Д-р Marathe подчеркнула важность раннего подключения офтальмологов к ведению таких пациентов в связи с риском потери зрения. По мнению K.S. Marathe, высокую эффективность показал метод биопокрытия роговицы больных ТЭН амниотической пленкой – для проведения такого вмешательства необходимо «сразу вызвать команду офтальмологов».
В качестве лекарственной терапии, способствующей сохранению зрения при ТЭН, K.S. Marathe высоко оценила ГКС и препараты человеческого иммуноглобулина для внутривенного введения, однако заметила, что с точки зрения улучшения выживаемости наилучшие результаты обеспечивает циклоспорин.
Обратила внимание коллег д-р K.S. Marathe и на многоформную эритему (МЭ) у детей.
«Чаще всего МЭ вызывает вирус простого герпеса, но его выявляют не всегда», – сообщила K.S. Marathe. – «Скорее всего, есть и другие триггеры, некоторые из которых так и не удается идентифицировать».
В таких случаях д-р Marathe посоветовала коллегам назначать не ацикловир, а внутривенный препарат иммуноглобулина.
Завершила свое выступление д-р K.S. Marathe «злободневным» докладом о синдроме мультисистемного воспаления у детей после перенесенной коронавирусной инфекции.
«При синдроме мультисистемного воспаления после COVID обычно развивается лихорадка, которая держится 3-5 дней, кореподобная сыпь. Возможно вовлечение слизистых оболочек и «ковидные пальцы» – болезненные красные или фиолетовые высыпания на больших пальцах ног. Раньше этот синдром считали клинической формой болезни Кавасаки, и они действительно [в чем-то патогенетически] схожи, но, тем не менее, это отдельные нозологии», – подытожила д-р K.S. Marathe. – «Поначалу мы проводили дифференциальную диагностику, определяя уровень антител к коронавирусу, но сейчас высокий титр этих антител почти у каждого, и тест утратил свою диагностическую ценность».

Профессор A.L. Peters из Южно-Калифорнийского университета признала существующие в США проблемы с доступностью препаратов для лечения пациентов с сахарным диабетом в связи с бесконтрольным применением их офф-лейбл для снижения массы тела.
В интервью для американского новостного онлайн-портала д-р A.L. Peters также сообщила, что многие ее пациенты встревожены возможностью развития нежелательного побочного эффекта от применения гипогликемического препарата семаглутид (Ozempic) – «оземпикового лица».
«Я разузнала, что же обозначает этот термин», – поделилась профессор A.L. Peters. – «Я живу в Лос-Анджелесе, здесь, мне кажется, почти все используют семаглутид. При приеме этого препарата вес «уходит» очень быстро, в том числе худеет лицо. И вот что происходит: кожа лица обвисает, кажется морщинистой, пациент визуально «стареет». Приходится прибегать к дополнительным пластическим операциям… Я говорю с долей сарказма, конечно» – профессор намекнула на специфику «мировой столицы развлечений».
«Да, в Лос-Анджелесе многие принимают семаглутид для лечения ожирения, [то есть офф-лейбл], и их можно понять, это очень эффективное средство, которое действительно помогает справиться с проблемой, но есть и вторая сторона медали. Для пациентов с диабетом второго типа, которым показан семаглутид, его запасов просто не хватает. Страховкой в США лекарства от диабета не покрываются, это тоже создает дополнительные неудобства, но многие пациенты готовы заплатить – а препарат раскуплен! Хотелось бы, чтобы его хватало для всех, чтобы стоимость препарата покрывалась медицинской страховкой, причем не только для больных диабетом, но и пациентов с предиабетом, с ожирением…»
Обратив внимание на очевидные проблемы американского здравоохранения, д-р A.L. Peters поделилась и своим мнением о возможности применения лекарственных препаратов офф-лейбл для похудения:
«Ожирение приводит в самым разнообразным заболеваниям, не только к диабету. Я верю, что [такие препараты как семаглутид] безопасны и высокоэффективны, они должны стать более доступными. Конечно, назначать их все равно следует с осторожностью, но все же, я полагаю, «официальную» область их применения можно расширить».
По мнению профессора, любые средства в борьбе с ожирением у американцев хороши, будь то лекарства офф-лейбл или популяризация спорта и правильного питания.
«Но лучше, конечно, сочетать эти подходы – ведь «переесть» можно любое лекарство», – подвела итог A.L. Peters.
А по поводу собственно феномена «оземпикового лица» д-р A.L. Peters заметила, что пациентам, по крайней мере, тем, кто принимает семаглутид по прямым показаниям, в связи с диабетом, «придется принять свои морщины», смириться с ухудшением внешнего вида кожи лица – ведь «здоровье требует жертв»…

Группа ученых под руководством профессора эпидемиологии S.M. Langan из Лондонской школы гигиены и тропической медицины обнаружили тенденцию к увеличению заболеваемости атопическим дерматитом (АД) у детей и подростков за последние десятилетия.
«Чтобы улучшить эффективность помощи больным, у которых наблюдаются симптомы атопического дерматита, разработать новые стратегии возможной профилактики обострений и роста заболеваемости, нужно хорошо понимать «масштаб проблемы», распространенность этой болезни», – прокомментировала актуальность исследования S.M. Langan.
Исследователи проанализировали базу Global Asthma Network за 2015-2020 годы и отобрали данные 74361 подростков в возрасте 13-14 лет и 47907 детей в возрасте 6-7 лет из 27 центров в 14 различных странах, после чего сравнили полученные показатели с данными первой и третьей фазы международного исследования астмы и аллергий детского возраста (ISAAC), полученными в 1993-1995 и 2001-2003 соответственно.
Подросткам предлагали заполнить опросники для оценки выраженности и частоты симптомов астмы, экземы и риноконъюнктивита в школе, а их опекуны заполняли аналогичные опросники, оценивая состояние детей и подростков дома.
На момент анкетирования симптомы АД наблюдались у 6,2% подростков и 6% детей, причем выраженные симптомы, приводящие к нарушению сна, отмечали 1,1% подростков и 0,6% детей; за последние 10 лет текущие симптомы атопических заболеваний подростки и дети стали отмечать чаще – показатели выросли на 0,98% (95% CI, 0,04%-1,92%) у подростков и 1,21% (95% CI, 0,18%-2,24%) у детей, тяжелые симптомы, нарушающие ночной сон, также стали отмечаться чаще – показатели увеличились на 0,26% (95% CI, 0,06%-0,46%) для подростков и 0,23% (95% CI, 0,02%-0,45%) для детей за последние 10 лет.
В целом за декаду заболеваемость АД выросла на 2,71% для подростков и 3,91% для детей, однако эти показатели значимо различались в зависимости от региона.
«В среднем рост заболеваемости можно было бы назвать небольшим, однако в некоторых регионах более резкий рост распространенности АД можно объяснить географическим расположением и средним уровнем дохода населения», – предположила профессор S.M. Langan.
Сильнее всего заболеваемость АД у детей и подростков выросла в Европе и Америке, но показатели частоты и длительности тяжелых симптомов АД сильнее всего увеличились за счет регионов Африки и Восточного Средиземноморья.
Исследователи обнаружили, что юные жители экономически развитых стран за последние 10 лет стали болеть АД чаще на 7,46% (по сравнению с 2,32% в менее благополучных регионах), а тяжелые симптомы АД наблюдают на 0,32% больше детей и подростков (по сравнению с 0,71% в менее благополучных регионах).
Лондонские ученые связывают такие закономерности с климатическими факторами и доступностью медицинской помощи, отмечают сложную природу проблемы.
«Так или иначе, полученные данные свидетельствуют об утяжелении бремени атопического дерматита – однозначно установив причину различий в показателях заболеваемости, мы сможем выявить факторы риска и разработать эффективные стратегии профилактики атопических заболеваний в разных регионах», – обнадеживающе заверила профессор S.M. Langan.

Дерматологи южного побережья США не на шутку встревожены влиянием социальных сетей на психическое здоровье и благосостояние подростков с акне и атопическим дерматитом (АД).
Д-р E.A. Rieder из Флориды представил на Съезде детских дерматологов постерный доклад, посвященный психологическим расстройствам у подростков с кожными заболеваниями, вызванным использованием социальных сетей, где транслируется искаженный и нереалистичный образ «человека с безупречной кожей», которому юные американцы не могут соответствовать.
В ходе дискуссий д-р E.A. Rieder и коллеги сформулировали 14 гипотез о возможном влиянии социальных сетей на психическое благополучие подростков, после чего составили обзор 122 публикаций, чтобы найти подтверждение или опровержение своим догадкам. В конечном итоге подтвердились только 5 тезисов относительно взаимосвязи социальных сетей и психического страдания подростков с кожными заболеваниями.
Оказалось, что социальные сети приводят у таких пациентов к нарушению сна, социализации, нарушению восприятия образа своего собственного тела (т.е. телесной дисморфии, дисморфофобии), развитию депрессии и появлению суицидальных мыслей. Больше всего от социальных сетей на Западе страдают дети с акне и АД; в частности, юные пациенты склонны обращаться к социальным сетям в том числе и за получением медицинских советов, которые зачастую неэффективны или даже опасны – следование таким «вредным советам» может приводить к развитию психических расстройств.
Впрочем, в одном из исследований социальные сети нашли даже полезными: так, онлайн-кампании сторонников «бодипозитивности» (т.е. любви к себе, принятию своего тела со всеми недостатками) и возможность найти «товарищей по несчастью» в сети сказываются на психическом здоровье подростков с акне, АД положительно.
В большинстве же исследований западные ученые признают, что социальные сети отрицательно сказываются на восприятии подростками своей кожи и тела, приводят к снижению самооценки, развитию тревожных расстройств и нарушений пищевого поведения в погоне за худобой.
Особенно беспокоит дерматологов США тенденция к использованию фильтров и масок, скрывающих настоящее состояние кожи на фото в социальных сетях – по мнению западных врачей, такая «мода» дополнительно способствует развитию дисморфофобии, ощущению подростками с акне и другими кожными болезнями собственной «неправильности», может приводит к злоупотреблению косметологическими и пластическими операциями.
«Нужно обучать родителей и врачей, доносить до них информацию о потенциальной опасности социальных сетей и того, с чем подросток может там столкнуться», – бьют тревогу американские врачи.

Недавно опубликованные результаты крупного американского популяционного ретроспективного контролируемого исследования охарактеризовали акне у детей препубертатного возраста.
Группа ученых под руководством д-ра M.M. Tollefson использовали базу Rochester Epidemiology Project для получения и дальнейшего анализа данных всех детей, проживающих в округе Олмстед штата Миннесота, у которых в возрасте от 7 до 12 лет была диагностирована угревая болезнь. После чего с учетом пола и возраста были отобраны по два участника группы контроля для каждого из детей основной группы.
Всего в исследование вошли 643 пациента с акне препубертатного периода; заболеваемость акне в возрасте 7-12 лет составила 58 на 10,000 человек-лет (95% доверительный интервал, 53.5-62.5). Акне в допубертатном возрасте значительно чаще страдали девочки (89.2 в сравнении с 28.2 на 10,000 человек-лет у мальчиков; P < 0.001), причем заболеваемость сильно увеличивалась с возрастом (4.3, 24.4, и 144.3 на 10,000 человек-лет для возрастных периодов 7-8, 9-10, и 11-12 лет соответственно).
Индекс массы тела (ИМТ) у детей с акне был значимо выше, чем у их здоровых ровесников – средний процентиль составил 75.0 для больных акне, 65.0 для здоровых детей; P <0.001. У детей с акне чаще наблюдалось ожирение: у 16.7% детей основной группы ИМТ находился минимум в 95 процентиле, в сравнении с 12.2% детей с подобными показателями ИМТ в группе контроля (P=0.01). В основную группу исследования отбирались дети с акне, не имеющие ранее диагностированных эндокринных нарушений; ИМТ рассчитывался на момент исследования.
«Повышенный ИМТ – это значимый фактор риска развития и тяжелого течения акне у взрослых, но однозначных свидетельств существованию такой же зависимости течения акне от ИМТ у детей ранее не предоставлялось», – замечает д-р M.M. Tollefson.
Результаты исследования прокомментировала д-р L. Lalor из Висконсинского медицинского института: она заметила, что «более высокая распространенность акне у девочек допубертатного возраста закономерна, поскольку у девочек половое созревание наступает раньше».
«Самой интересной находкой исследователей в данном случае является тот факт, что у детей с акне чаще повышен ИМТ, чем у их здоровых сверстников. Округ Олмстед отличается сравнительно высоким уровнем образованности, достатка и благополучия населения по меркам США», – сообщила д-р L. Lalor.
Авторы работы также обратили свое внимание на то, что детям с более высоким ИМТ чаще назначали системные препараты для лечения акне – среди пациентов с нормальной массой тела системную терапию получали только 5%, среди детей с повышенной массой тела – 8.1%, а с ожирением – 10.3%. M.M. Tollefson и соавторы предполагают, что такая корреляция может свидетельствовать о более тяжелом течении акне у детей с повышенным ИМТ.
Среди 643 детей с акне подлежащие эндокринные расстройства до установки диагноза акне или уже в ходе исследования были выявлены только у 4%; чаще всего угри сопровождали преждевременное половое созревание. Из 24 случаев этого эндокринного расстройства, 22 случая были выявлены у девочек, средний возраст установки диагноза составил 7.3 лет.
Д-р M.M. Tollefson и соавт. полагают, что избыточная масса тела способствует более раннему наступлению полового созревания, особенно у девочек, а связанная с ожирением инсулинорезистентность в ранее опубликованных работах уже неоднократно была ассоциирована с более тяжелым течением акне, возможно, опосредованным изменениями в сигналинге инсулиноподобного фактора роста и гиперандрогенемией. Также ученые не исключают возможное влияние диеты на появление угрей.
«Многие пациенты и их родственники и сами наслышаны или убеждены в том что некоторые виды пищи вызывают появление сыпи, однако доказать такую зависимость сложно. Возможно, высокоуглеводная диета и молочные продукты воздействуют на кожу особенно неблагоприятно», – подводит итог д-р L. Lalor.

Исследователи из Массачусетса под предводительством д-ра Е.Р. Семенова «научили» искусственный интеллект предсказывать вероятность рецидива меланомы, выявленной на ранних стадиях.
Согласно результатам ранее опубликованных исследований, среди причин смертности пациентов с меланомой лидируют случаи, когда опухоль была выявлена на ранней стадии и удалена с помощью хирургической операции, но позже рецидивировала, и рецидив был выявлен уже на поздней стадии, меланома метастазировала.
«Инструмент, позволяющий выявить группу высокого риска рецидивирования меланомы, просто необходим», – убежден д-р Е.Р. Семенов.
Ученые из Массачуссетса задействовали алгоритмы машинного обучения, проанализировав таким образом 1720 случаев меланомы на ранних стадиях из двух американских баз данных, и выявили 36 клинических и патоморфологических признаков, позволяющих «предсказать» вероятность рецидива и метастазирования меланомы.
Наиболее значимыми факторами риска в отношении рецидива меланомы были признаны толщина опухоли по Бреслоу и митотическая активность.
Предполагается, что пациентам из «группы высокого риска» можно будет назначить адъювантную терапию, противоопухолевые препараты (ингибиторы контрольных точек иммунитета), которые позволят предупредить рецидивирование и метастазирование меланомы.

Д-р A.L. Bruckner, профессор из Колорадской школы медицины, посвятила свое выступление на Съезде детских дерматологов в Майами проблеме буллезного эпидермолиза (БЭ): в настоящее время в США нет одобренных FDA средств для лечения этого заболевания, что, по мнению д-ра A.L. Bruckner, подразумевает необходимость мультидисциплинарного подхода к ведению таких пациентов.
«Буллезный эпидермолиз иногда описывают как «худшую из болезней, о которых вы никогда не слышали», и, как мне кажется, это весьма точное описание», – сообщила A.L. Bruckner, обращая внимание коллег на малую осведомленность рядовых американцев о БЭ. – «Болезнь эта редкая, и когда ребенку ставится такой диагноз, это значит, что ему потребуется болезненный, сложный уход на протяжении всей жизни – это психологически тяжело и для маленького пациента, и для его семьи».
Д-р A.L. Bruckner высказала предположение о том, что наилучший уход и наблюдение за пациентами с БЭ можно было бы обеспечить с помощью организации целого поселения или объединения семей специалистов, которые помогали бы родителям ухаживать за больными детьми. В команде таких специалистов обязательно должен быть нутрициолог, – убеждена профессор A.L. Bruckner, – поскольку нутритивный дефицит у детей с БЭ не редкость, следует подбирать адекватный рацион с повышенной калорийностью, регулярно проводить анализ уровня витаминов в крови.
«[Нужно перестать рассматривать гастростомию] как крайнюю меру и метод отчаяния при лечении детей с БЭ. Питание через гастростомическую трубку позволяет восполнить нутритивный дефицит, облегчить прием пероральных лекарств – это очень полезная вещь», – сообщила профессор A.L. Bruckner.
Также д-р A.L. Bruckner посетовала на дороговизну силиконовых повязок и пластырей для лечения ран – по мнению профессора из Колорадо, наилучшее лечение ран при БЭ достигается при помощи таких гидрофобных, нелипких повязок, однако не все семьи в США могут их себе позволить; недовольна профессор и недавним решением FDA в отношении олеогеля-S10, который не был одобрен для лечения БЭ у детей несмотря на то, что в странах ЕС препарат «применяют не без успехов».

Подходов и возможностей для лечения гнездной алопеции становится все больше, но не каждая терапевтическая схема применима в детской дерматологии.
Д-р B.G. Craiglow из Йельской школы медицины на недавнем съезде детских дерматологов США выступила с сообщением о важности подбора лечения гнездной алопеции с учетом возраста маленького пациента.
«Таких пациентов [с гнездной алопецией] мы видим часто. Это заболевание часто доставляет значительный эмоциональный дискомфорт пациенту. Легко сказать, мол, «это же просто волосы», но на самом деле, если [такая болезнь] развивается у вас или вашего родственника, это не так уж и «просто». Гнездная алопеция может значительно отразиться на качестве жизни ребенка».
Недавние исследования в области применения ингибиторов янус-киназы для лечения алопеции обнадежили многих пациентов, однако в педиатрии применение этих препаратов, как и преднизолона, ограничено в связи с множеством ассоциированных осложнений и побочных эффектов.
«Выбор терапии для маленьких пациентов не так велик», – посетовала д-р. B.G. Craiglow. – «Но все равно семьям больных, родителям стоит сообщать, что возможностей для лечения становится больше, горизонты расширяются. Я уверена, что через 5-10 лет гнездная алопеция будет считаться легко излечимой болезнью».
Для маленьких детей, по мнению американских врачей, оптимально применение комбинации местных кортикостероидов с миноксидилом. Внутрикожное введение кортикостероидов не стоит рассматривать в качестве метода лечения гнездной алопеции у детей.
«Лечение не должно приносить еще большее страдание, чем сама болезнь. Мы же не хотим, чтобы ребенок потом всю жизнь боялся врачей!» – пошутила д-р . B.G. Craiglow.
Для некоторых детей с гнездной алопецией лечение 4-6 дозами преднизолона в комбинации с другими препаратами дает хороший терапевтический эффект, но частота рецидивов высока. Американские дерматологи, в том числе B.G. Craiglow, считают миноксидил наиболее перспективным и безопасным препаратом для лечения гнездной алопеции у маленьких детей.